Дина Рубина вывела в свет новый роман. Ее «Русская канарейка» написана в жанре семейной саги, охватывающей сто лет. Из запланированной трилогии уже вышло два тома, величиной с «Войну и мир».

История двух экзотических семейств из Алма-Аты и Одессы, начатая в «Желтухине» (первом томе трилогии), продолжается во втором томе – «Голос», где фигурируют уже наследники тех первых персонажей – израильско-одесский «последний по времени Этингер» и глухонемая красавица Айя, талантливый фотограф. Воображение поражает все, что происходит с ними и до них. В придачу к сценам из советского прошлого — невероятным, но оттого кажущимся тем более реальными, на сюжетную нитку нанизывается нынешний Израиль и истории из жизни тамошних спецслужб, которым верой и правдой служит знаменитый контратенор — бесстрашный бритоголовый джеймс бонд.

Персонажей много – больше, чем можно запомнить. О прототипах автор говорить отказывается – «Не будем делать вид, что литература – это жизнь. Литература – это сконструированный мир». Сконструирован он здесь не всегда убедительно, но во всяком случае лихо. Немного удивляет обилие штампов и клише – как только речь заходит об обучении одесских детей музыке, мы обнаруживаем ожидаемого Столярского и его «школу имени мене», а если упоминается церковь в Венеции, то никак не меньше Санта-Мария Делла Салюте. Почти путеводитель, как и в «Белой голубке…», где проходы по Толедо и Кордобе отчасти напоминают экскурсии… Но как и там были, помимо Испании, упоительные, словно ожившие сцены в Бердичеве, так и тут аромат апортовых садов под Алма-Атой будто слышен со страниц. 

И все в трилогии Рубиной так или иначе закручено вокруг музыки. Это главное, что следует иметь в виду: пока читатель не попытается понять музыкальную логику происходящего, ему не откроется прелесть сюжета. Музыка здесь и способ, и средство. Рубина верна себе: если в «Белой голубке…» она помещает героев в таинственный и скандальный мир изобразительного искусства и антиквариата, а в «Синдроме Петрушки» поселяет их среди кукол и кукольников, то «Русская канарейка» исследует именно музыкальный мир, в его самых необычных, эксцентричных проявлениях. Это объяснимо – Дина Рубина, в прошлом профессиональный музыкант, окончившая как пианистка Ташкентскую консерваторию, отлично знает музыкальный мир, и, следовало ожидать, что рано или поздно она воспользуется деталями своих воспоминаний.

Нюансы аутентичного звучания барочных кантат и исполнительского мастерства на кларнете выписаны с той точностью и подробностями, которых ждешь только от профессионала. Другое дело – описания самой музыки, которые есть удел избранных. И тут примеры удач редки – разве что у Гессе, Томаса Манна, Кортасара… Но и у Рубиной музыка такова. И хотя где-то ее восхитительные эпитеты подвисают в воздухе, и мы видим, как писательское мастерство становится из средства – целью, эти отдельные странности можно простить за достоверность музыкальной интонации, которая буквально слышна, будь то победная «Ода к радости», или томительная грусть моцартовской Lacrimosa, или песенка «Стаканчики граненыя», выведенные высоким, стремящимся в небо альтом, а то и вовсе канареечного дисканта…

Канареечного – в буквальном смысле слова. Канарейки – тоже действующие лица, причем из главных. Герои здесь музицируют и поют, хоть люди, хоть птенцы. Но не нарядные расфуфыренные попугаи, а невзрачные зеленые птички, рассыпающиеся совершенными, звенящими в воздухе трелями – старая русская забава, которую Рубина словно извлекла из небытия.

Ирина Мак специально для сайта РЕК 

На фото: Дина Рубина